Рот Ванессы превратился в тонкую линию. Собственно, она уже неоднократно замечала, что память Креола работает весьма выборочно. Если он что-то считает важным, то запоминает это крепко-накрепко. Словно вырезает на стенках собственного черепа.
А все остальное забывает, едва успев узнать.
– Какого цвета у меня глаза?! – резко спросила Вон, плотно оные зажмурив.
– Карие, — ответил Креол, даже не задумавшись. — А что?
– Да так, ничего… — мило улыбнулась ему ученица.
Пожалуй, сегодня она его простит…
Покончив с устроением основных дел, Ванесса, Логмир, Индрак, лод Гвэйдеон, лод Нэйгавец и маршал Хобокен расселись перед магическим зеркалом в холле. Креол высветил в нем большую карту Рокуша. Приблизительное расположение серых войск угадывается сразу — из-за присутствия многочисленных колдунов в этом пункте образовалось обширное «слепое пятно». Ну а армию Лигордена и вовсе искали недолго — как и говорилось в его письме, рокушцы встали у города Энгерце.
Неожиданно выяснилось, что Хобокену услуги магического зеркала не особенно-то и нужны. Минуя всякие карты, он так и сыпал названиями городов, рек, гор, долин, указывал направление дорог, называл точное расстояние до любого географического пункта. Как и положено умелому полководцу, Железный Маршал может мысленно охватить весь театр военных действий — словно хранит в голове подробнейший атлас.
– Лазорито Лигорден был моим лучшим учеником, — размеренно говорил Хобокен, указывая на кучку строений в зеркале. — Если он не поглупел с годами, то займет оборонительную позицию прямо здесь, на равнине при Ноянде. Обычное войско смогло бы добраться дотуда дней за десять-двенадцать. Но когда я был жив, то делал такие переходы всего за четыре дня. Внезапность, быстрота, натиск! Так я побеждал, зеньоры!
– Четыре дня — это все равно слишком долго, — напомнила Ванесса. — Серые подошли почти вплотную.
– Верно, зеньорита, верно. Абрис тут у нас простой. Если их командующий знает свое дело, послезавтра они примут баталию Лигордена и направят основную импульсию вот на эту сторону, — ткнул пальцем Хобокен. — Здесь у обороняющихся уязвимое место. Если бросить малые силы на удержание левого фланга, а главными силами ударить по правому — Лигорден долго не продержится. Особенно если авантаж их учесть — два с лишком на одного, прости Единый!
– Значит, мы должны успеть вовремя, — спокойно произнес лод Гвэйдеон.
– Успеем, — пообещал Хобокен. — Мои ребятушки и раньше быстро ходили, а теперь их вовсе можно вместо коней в повозку запрягать. Идем налегке, без артиллерии, без обоза, кавалерия движется шибко, пехота вовсе не устает — будем думать, успеем за два дня.
– Хорошо, что вы в этом уверены… — с сомнением покачала головой Ванесса.
– Уверен, зеньорита, уверен, не извольте сомневаться. Через два дня дадим баталию серым. После победы — сразу в контрнаступление. Абрис предстоящей кампании я уже набросал.
– Абрис — это план?.. – уточнила Вон.
– Набросок плана. Предварительная схема.
– А послушать можно?
– Конечно. Внезапность, быстрота, натиск! Двигаться ходко, идти больше по ночам, полагаться на холодное оружие более, на горячее — менее. Атаковать преимущественно в открытом поле, где коннице простор, артиллерии раздолье. Когда войдем в Ларию — крепости брать только самые главные и сразу штурмом, минуя осаду. Самый кровопролитный штурм несет меньше потерь, чем долгая осада. Не распылять силы для сбережения собственных крепостей — пусть враг их забирает, если хочет, его силы от того размоются. Двигаться с непрерывными боями в самое сердце, прямо к столице. Не перегружать умы чрезмерно усложненными комбинациями, которые хороши лишь в теории, а на практике обычно срываются. Абсолютная власть над войсками и всем прочим в крюке… руке главнокомандующего — то есть меня.
– Последний пункт мне почему-то не нравится… — чуть приподнял бровь Креол.
– Двухголовая птица никуда не долетит окромя как в стенку бошками, — пояснил Хобокен. — Так и в армии главнокомандующий должен быть только один — иначе от победы и комариного визгу не останется. Хочу быть уверен — в случае надобности любой мой приказ будет исполнен немедленно.
– Приказ?.. – медленно переспросил Креол.
– Дело ваше, зеньор, но если вам нужна победа — извольте не ерепениться. Я человек немолодой уже, по-иному воевать не приучен.
Все взоры обратились к Креолу. На лице шумерского мага заходили желваки, кожа приобрела цвет перезрелого баклажана. Он терпеть не мог, когда с ним разговаривали в таком тоне.
Особенно подчиненные.
– А коли не годен — возвращайте обратно, откуда взяли, — отрубил Хобокен, глядящий на своего визави без малейшего пиетета. — Чай, не напрашивался.
Ванесса беспокойно заерзала и на всякий случай пихнула учителя в бок локтем. Тот дернулся, злобно фыркнул, но чернота с лица начала потихоньку спадать.
– Видишь о чем я говорил? — пробурчал Креол. — Эйнхерию наплевать на хозяина: хочет — подчиняется, не хочет — в задницу посылает… Ладно, лугаль, как пожелаешь…
– Как вы меня назвали? — перебил его Хобокен.
– Лугаль. У меня на родине так называли полководцев. Помню, лугаль Агарзанн тоже был упрямый нечеловечески… но ладно уж. Пока дело касается сражений, я буду исполнять твои… пожелания, — выделил последнее слово Креол. — Но учти: подведешь меня — в пыль превращу. Могильную. Я на тебя сделал большую ставку… очень большую…
– Что до меня, то я так скажу, — рубанул ладонью воздух Железный Маршал. — Бокаверде Хобокен покамест никого никогда не подводил. Солдаты меня тоже покамест ни разу не подводили — животы клали, а баталию делали на полное харра. Но вот другие человечки, бывало, и подводили. Нерадивые подчиненные, особенно — снабжение. Вот, в кампании 7106, когда бросили меня оказать помощь Ларии супротив Талье, чуть было скверно дело не обернулось. Союзнички нас тогда прямо и честно подставили — все баталии на моих ребятушек переложили, сами пальца окровянить боялись. Кормили одними сухарями плесневелыми, порох подмоченный поставляли. На всяком дерьме экономили, лишний грошик выгадывали. А мы в снабжении от них по самое горлышко зависели — до родной-то стороны далеко. В разведке не раз меня крепко подвели — совсем не можно было на поставляемую информацию полагаться. В топографии преступнейшее незнание, численность противника преуменьшали чуть не вдвое, да и прочие данные все сплошь неверные давали. И приказы мои ларийцы исполнять не спешили — две победы из-за того никчемными обернулись. Не развили вовремя добытого успеха, не исполнили моей воли как должно — и много тысяч славных рокушцев ни за понюх табаку полегло. На два фронта фактически воевать пришлось — против тальцев-водохлюпов и против союзничков нерадивых. Недолюбливаю я с той кампании ларийцев, прости Единый. Уж лучше честный враг, чем такие друзья.